Известный онколог о постпандемичной заболеваемости раком, уникальных операциях и признании коллег
«Мы уже давно не отправляем лечиться за границу»
— Президент еще в октябре озвучил любопытную теорию: ковид может быть «лекарством» от онкологии. Понятно, что на исследования уйдет несколько лет, но интересно вот что: пандемия сошла на нет — количество раковых больных выросло?
— За последние два года их было действительно меньше, поэтому мы могли создать «барьеры безопасности» — изолировать людей друг от друга. Как только заболеваемость ковидом упала, количество пациентов, по моим субъективным ощущениям, вернулось на прежний допандемический уровень. Но давайте пока не будем делать выводы.
— А рака легких не стало больше?
— Пока могу сказать, что нет. Общая картина не изменилась: на первом месте — рак толстой кишки. Если говорить о мужчинах, чаще всего выявляем опухоль предстательной железы, легких и желудка. У женщин — рак молочной железы и проблемы в области онкогинекологии (опухоли яичников, шейки матки). В целом структура заболеваемости характерна для развитых стран. Например, возьмем рак тела матки: каждый год такой диагноз ставим 1500 пациенткам — это один из самых высоких показателей в мире. Но подобная статистика ни о чем не говорит, потому что у 85 процентов женщин опухоль выявляется на первой стадии. А значит, и прогноз благоприятный: вероятность того, что пациентка через пять лет после окончания лечения будет полностью здорова, — 95 процентов. Соотношение заболеваемости к смертности у нас лучшее в мире. Это говорит о состоятельности системы здравоохранения.
— И еще о том, что у нас хорошая диагностика?
— Определенно. Программы скрининга основных онкозаболеваний отражены в приказе Минздрава, который вышел в октябре прошлого года. Только подумайте: страна еще активно боролась с ковидом, а Минздрав во главе с Дмитрием Пиневичем и наш центр под руководством директора Сергея Полякова предпринимали конкретные действия по борьбе с онкозаболеваниями.
Но все это было бы невозможно без внимания Главы государства: если бы не наш Президент, о таком уровне онкологии в Беларуси пришлось бы только мечтать. Он поддерживает идеи и помогает решать глобальные задачи.Это не только мое мнение. Мы общаемся с коллегами со всего мира: даже американцы сказали, что наша система онкопомощи гораздо более прогрессивная и эффективная, чем в США. А в Европе таких больших центров просто нет, онкология встроена в общепрофильные больницы.
— Белорусы стали меньше выезжать за границу на лечение?
— Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз собиралась комиссия Минздрава по вопросам лечения за рубежом. Да иностранные специалисты сами рекомендуют пациентам наш РНПЦ! Тем более мы закупаем все новые препараты, используем таргетную и иммунотерапию. Это очень дорогие лекарства, но государство на них не экономит. И да, для белорусских граждан лечение бесплатное.
Что касается хирургических вмешательств, расскажу лишь один пример. Рак яичников — вторая по распространенности патология в онкогинекологии. Он дает о себе знать на третьей-четвертой стадии, а лечение состоит из двух компонентов — химиотерапии и сложнейшей операции. Такие вмешательства до 2006 года не делали ни в одной стране бывшего СССР. Только некоторые центры на Западе этим занимались, и то с опаской.
Мы первыми освоили технологию. Да так успешно, что к 2010‑му в Беларусь уже приезжали специалисты, чтобы перенимать опыт. А недавно РНПЦ получил сертификат от Европейского общества онкогинекологов — как европейский центр хирургии распространенного рака яичников. Такой документ есть у клиники «Шарите» (Германия), Королевского колледжа врачей (Великобритания) и Европейского института онкологии (Италия). Это доказывает, что мы на правильном пути.
— Раз уж заговорили о пути… А почему вы выбрали для себя такой непростой?
— Перед глазами всегда был пример родных. Нашу семейную династию заложил прадед. Во время Великой Отечественной войны он оперировал раненых солдат, за это получил государственные награды, в том числе и боевые. Дедушка был хирургом, бабушка преподавала в мединституте. Мама занималась медицинской статистикой, а отец — профессор, онкоуролог, вместе с ним работаем в РНПЦ. Продолжает наше дело и мой сын Иван. Я всегда стремился стать достойным врачом, который защитит честь семьи и будет полезен людям. И даже несмотря на должность замдиректора, стараюсь несколько раз в неделю оперировать — беру на себя наиболее сложные клинические случаи. Люблю свое дело, наш центр и пациентов. Надеюсь, это взаимно.
glushko@sb.by